На улицах Лондона. Чёрные кэбы и Uber — борьба за будущее

Ожесточенная война таксистов в Лондоне меньше связана с подрывной силой приложения или его новой бизнес моделью, чем с распадом Британии, сообщает The New York Times. 

ЛОНДОН. Незадолго до 6 утра Захра Баккали на цыпочках вышла из своей спальни на утреннюю молитву. Она приготовила завтрак (черный чай и тосты с оливковым маслом), проводила своих детей в школу, затем спустилась на лифте в гараж, который находится под домом в юго-восточной части Лондона. Она открыла свою белую Toyota Prius, запустила приложение Uber и стала ждать первый заказ за сегодняшний день. 

В скромном бунгало на противоположной стороне города у Пола Уолша на завтрак был кофе и тосты с маслом. Он прочитал спортивную газету (его футбольная команда — Queens Park Rangers играла вчера) и махнул рукой на прощанье своей жене и сыну. Затем он сел в свой черный кэб, который на самом деле наполовину розовый, обклеенный рекламой Элвиса из туристического совета Мемфиса, и отправился в аэропорт Хитроу. 

Они оба перемещаются по одним и тем же улицам каждый день, не знакомые друг с другом, но непримиримые противники в том, что стало знаковым конфликтом 21-го века — острейшая конкуренция компании Uber против традиционных компаний такси. 

И все же столкновение интересов в Лондоне меньше связанно с подрывной силой приложения или новой бизнес моделью, чем с распадом Британии. Войны таксистов в Лондоне повторяют культурные войны, которые летом прошлого года подпитывали британское голосование по выходу из Европейского Союза, и которые в последние недели жестоко вспыхнули снова — иммигрант против местного, старое против нового, глобальное против национального. 

Черные кэбы Лондона ведут свою историю с 1634 года. Чтобы заработать значок таксистам требуются годы для изучения около 25 000 улиц и 100 000 знаковых объектов. И всё это для сдачи самого сложного в мире экзамена такси. Большинство таксистов — белые и британские. 

Uber зашел в столицу в 2012 году, незадолго до Олимпийских игр в Лондоне, но количество его 40 000 водителей уже намного превосходят число традиционных таксистов города, которых 21 000. Они используют спутниковую навигацию, чтобы найти дорогу. Большинство из них не белые, и многие, как миссис Баккали, являются иммигрантами. 

Цены у Uber примерно на 30 процентов ниже, чем у черных кэбов – этот демпинг, говорят таксисты, означает преднамеренную попытку убить их бизнес. «Лондон без черных такси, — говорит мистер Уолш, — это как Лондон без Биг-Бена».

 

Захра Баккали готовит машину для смены в качестве водителя Uber. Она иммигрировала из Марокко в 1997 году и начала ездить в Uber в прошлом году. 

Голосование за выход из Европейского Союза, известное здесь как Брекзит, выявило глубокий раскол между теми, кто извлекал выгоду из глобализации, и теми, кто чувствует угрозу от иммиграции и автоматизации. Шесть из десяти лондонцев, включая г-жу Баккали, проголосовали против Брекзита. Но мистер Уолш и большинство водителей черных такси, опрошенных для написания этой статьи, проголосовали за выход из ЕС. 

Через год после этого голосования Великобритания находится на грани распада. В течение последних нескольких месяцев, когда мнения всё больше разделялись, чем когда-либо, после неубедительных выборов, за последние несколько месяцев в стране произошло четыре террористических атаки – три совершены британскими мусульманами и один против них. Обугленный небоскреб в одном из самых богатых районов Лондона, в котором пожар убил, по меньшей мере, 80 арендаторов, превратился в мрачный памятник раскола. 

Между тем, Uber стал символом бескультурья. Откровенно агрессивная корпоративная культура, из-за которой его сотрудники подвергались преследованиям, отвратительное отношение к водителям, уклонение от контроля  регулирующих органов, заставили основателя компании Трэвиса Каланика уйти в отставку с поста исполнительного директора.

 

Пол Уолш водил свою черную кабину. Убер, по его словам, не просто убивает бизнес-модель: «Это убивает культуру».

Г-жа Баккали, дочь марокканских фермеров, и г-н Уолш, сын строителя из северного Лондона, являются маленькими винтиками в этих гораздо крупных драмах. Они хотят одно и то же: пробиться в средний класс и дать своим детям шанс на лучшую жизнь. Тем не менее, они находятся на противоположных сторонах своего рода партизанской войны на улицах Лондона. 

«Они подъезжают к вам так близко, что вы вынуждено выезжаете за разделительную полосу», — рассказывает миссис Баккали о черных такси, с которыми она столкнулась. «Таксисты показывают средний палец», — сетует она, и кричат ​​в мой адрес оскорбления. И они, безусловно, «никогда не уступают». В салонах некоторых черных кэбов крутят агрессивные мультфильмы. У одного даже был специальный номерной знак: «H8 UBER»».

Для г-жи Баккали черные кэбы стали поводом для обвинений в популизме и расизме. Для г-на Уолша Uber — воплощение всего, что, по его мнению, является неправильным, связанным с глобализацией. И доказательством того, что члены Правительства не защищают интересы таких трудолюбивых граждан, как он. 

Грант Дэвис, председатель Лондонского клуба водителей такси рассказал о прошлогодней встрече с министром в консервативном правительстве. «Я сказал ему: «Я из семьи рабочего класса, я вырос в социальном жилье», — повествует г-н Дэвис, который 29 лет водит черный кэб в Лондоне. «Я верил в консервативный дух: упорно трудись, достигай всего сам. Я не хочу никаких льгот. Но тем, что вы сделали, вы убиваете нас за интересы американской компании, которая платит налоги в Нидерландах». 

«Посмотрите на всех водителей этих кэбов  — мы все из бедных семей», — разъяснял он министру, Саджиду Джавиду. «Я хотел быть самостоятельным. Я сделал все, к чему меня призывало Правительство. А вы выбиваете землю из-под моих ног».

 

Леон Смарт, претендент на звание лондонского водителя черного кэба, тестируется на «Знании». Стажёры проводят годы, запоминая около 25 000 улиц и 100 000 ориентиров для сдачи экзамена

Знание 

«В Лондоне управление такси – это призвание», — сказал однажды утром в апреле мистер Уолш. «Это стиль жизни». 

По словам г-на Уолша, в других городах самая последняя иммигрантская волна, которая прибывает, занимается бизнесом такси. Но не в Лондоне. «Сначала вы инвестируете несколько лет на учебу», — объясняет он. «Потом вы вкладываете 45 000 фунтов в свой кэб» (около 58 000 долларов).

 

Черный кэб г-на Уолша, обтянутый рекламой туристического совета Мемфиса

Uber, по его словам, не просто убивает бизнес модель: «Он убивает культуру». 

Г-н Уолш с гордостью соответствует большинству стереотипов о лондонских таксистах. Грамотная и остроумная речь, полная мелочей о его городе. Он утверждает, что может «говорить в течение двух минут по любому вопросу». 

Сейчас много поляков живут там, где вырос г-н Уолш. В Харлсдене, на северо-западе Лондона. Когда он был мальчиком в 1960-х и 70-х годах, большинство детей по соседству были либо черными, либо с ирландскими корнями, как и он. Его отец работал в строительстве, а его мать на кондитерской фабрике, но они накопили денег и перевезли семью в Уэмбли, где живет в основном средний класс. «Мои родители были целеустремленны и вырастили меня таким же», — рассказывает он.

 

Мистер Уолш пообедал в столовой, которая обслуживает водителей черных кабин. Он получил свой значок такси в 1994 году.

Получение значка такси было билетом на ступеньку вверх по социальной лестнице, но для этого требовалось овладение Знанием. Уровень отсева составляет 70 процентов. Шесть дней в неделю мистер Уолш ездил по Лондону на скутере, запоминая примерно 2000 миль дорог. У него были регулярные 20-минутные «выступления» — устные тесты с экзаменаторами, «которые внушали дьявольский страх», — вспоминает он. У одного из них был деревянный попугай на подоконнике и чучело персидского кота на стол.

«Как злодей из Джеймса Бонда», — вспоминает он. «Он сидел у окна, вы видели только его силуэт, и, было похоже, что попугай сидел у него на плече», — рассказывает мистер Уолш. «И он заваливал вас на самых сложных маршрутах». 

Ночью мистер Уолш видел сны только о Лондоне и просыпался в поту если не мог определить где он находится. Техасская Легия с Часовней Союза. Рынок Камберленд на улице Редхилл. Полицейский Крюк к Троицкой церкви. «Вы живете и дышите Знанием», — продолжает он. «Это захватывает ваш мозг». 

Он получил свой значок 10 ноября 1994 года, в четверг. Ему потребовалось почти три года, на год меньше среднего, и он был так горд, как ещё никогда в жизни. «Три года», — говорит он. «И вот пришел Uber и превратил Знание в приложение».

 

Представители Uber беседуют с водителями в одном из центров компании в Лондоне. 

Вводный инструктаж. 

Cолнечным утром четверга, в июне прошлого года, за неделю до того, как Британия проголосовала за то, чтобы покинуть Европейский Союз, г-жа Баккали отправила своего младшего ребенка в школу, а затем села в свою машину, глядя в приложение Uber. Она немного поколебалась и, наконец, включила его. Это был ее первый день на работе. 

Она приехала в Лондон в 1997 году в возрасте 18 лет, не умея читать, писать и водить автомобиль, с новым мужем, которого она едва знала. Ее муж, сын марокканских иммигрантов, прибывших в Лондон в 1960-х годах, привёз ее из деревни в горах за Марракешем, в которой не было электричества, в новую, невообразимую жизнь. Чтобы отметить это событие, ее свекровь заплатила за черный кэб из аэропорта Хитроу до Восточной улицы в юго-восточном Лондоне, ее новом доме. 

Миссис Баккали на уроке по математике в колледже в Вестминстере, ее «среда адаптации». 

Миссис Баккали никогда раньше не покидала свою страну, никогда не летала на самолете, даже не имела паспорта. Когда ее попросили поставить свою подпись, она могла изобразить только неуклюжие каракули. 

Теперь, в свои 38 лет, г-жа Баккали жаждет образования. Она берет еженедельный курс математики в общинном колледже в Вестминстере. Она начала брать уроки английского языка после рождения своей первой дочери, которой сейчас 18 лет, и планирует в следующем году заняться математикой в ​​университете. «Девочек в моей деревне в школу не пускали», — говорит она о школьном обучении. 

В 2010 году г-жа Баккали была на восьмом месяце беременности ее пятым ребенком, с близнецами в коляске и еще по одному ребенку в каждой руке, когда водитель автобуса, чернокожий человек, зашипел на нее: «Вы, черт побери, иностранцы, вы приезжаете в эту страну, чтобы рожать детей». 

Такое случалось не в первый раз. «Я только начинала плакать», — вспоминает миссис Баккали. 

В ту ночь она сказала мужу, что им нужно купить машину, и ей нужно научиться самой водить её, потому что она никогда больше не хочет снова ездить на общественном транспорте. Таким образом, она получила свою лицензию водителя. 

Миссис Баккали любит водить автомобиль. Около года назад, за завтраком, она призналась в своей мечте — стать водителем автобуса. 

Мужчина молится в центре Uber. Большинство из 40 000 водителей компании в Лондоне небезопасны, и многие из них являются иммигрантами. 

«А как насчет Uber?», — спросил ее муж. Они вышли в интернет и забронировали встречу на следующее утро, в воскресенье. К обеду она зарегистрировалась в Uber, прослушала презентацию, прошла онлайн-тест топографии, получила сертификат от компании и подала заявку на обязательную государственную проверку. Потребовалось еще несколько недель, чтобы получить «частную лицензию на аренду» от Transport for London, городского регулятора транспорта. Добро пожаловать на борт Uber. 

Водители черных кэбов подготовили плакаты для акций протеста, в которых они обвиняют Uber во множестве нарушений законов, а британское правительство в том, что оно поддерживает службу проката.

Партизанская война 

Биг Бен знакомым звоном пробил 11 утра, когда мистер Уолш вел свой кэб вокруг Парламентской площади, мимо Вестминстерского аббатства, в переулок, ведущий в штаб-квартиру управляющей Консервативной партии. 

Маленькая, но шумная толпа таксистов уже собралась на демонстрацию у ограждения перед главным входом в здание. Их транспаранты и лозунги обвиняют Uber за множество преступлений, в том числе за нападения и изнасилования, а правительство – за крышевание Uber. 

Рэйчел Уитстон, которая была старшим руководителем в Uber до апреля 2017 года находится замужем за Стивом Хилтоном, близким другом и советником бывшего премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона. Когда Борис Джонсон, будучи мэром Лондона, в 2015 году предложил ограничить деятельность Uber, например, введя минимальное время ожидания в пять минут для пассажиров Uber, то около 200 000 лондонцев подписали петицию в знак протеста, и ему, как сообщается, приказали из Правительства не трогать Uber. 

«Эта история дурно пахнет», — говорит мистер Уолш. (Uber отрицал, что тесные связи г-жи Уитстон с г-ном Кэмероном оказали какое-либо влияние на решение мэра). 

Г-н Кэмерон агитировал за то, чтобы остаться в Европейском союзе, что является одной из причин, по которым многие таксисты проголосовали за выход из ЕС. «Uber любит Европу», — качает головой мистер Уолш. «У нас в Европе правительство и большой бизнес находятся вместе в одной постели», — говорит он. «Единственный проигравший – это рабочий класс». 

Протестующие медленно двигались к Виктории-стрит и штаб-квартире «Транспорта для Лондона» (TFL). Кэбмены говорят, что TFL означает «Тотально развалить Лондон». 

«Послушай», — говорит мистер Уолш, идя по дороге. «Лондон имеет большую историю принятия беженцев: гугенотов, русских, евреев после Второй мировой войны», — размышляет он. «Но есть разница между беженцами и экономическими мигрантами. Они приходят сюда и снижают наши жизненные стандарты. Наступает день, когда вы должны сказать — «Стоп». «Брекзит» был именно этим днём. «Мы сказали — «Стоп». Это не расистская идеология» — добавляет г-н Уолш. «Многие таксисты являются евреями и ирландцами. Это справедливость. За прошедшие 10 лет зарплата никому не повышалась, и все, кто приезжает сюда, получают ее на блюдечке». 

Он достал свой телефон, чтобы проверить свой аккаунт в Facebook. «Популярный магазин бубликов на Кирпичном переулке в Ист-Лондоне подписал контракт с UberEats, службой доставки компании». «Некоторые водители призывали к бойкоту в группе Facebook «Спасите наши черные такси». «Ваш черный рабский бизнес такси исчез», — прочитал он один комментарий. 

Освобождение от позора.

Uber заявляет, что он получает сотни жалоб в месяц от своих водителей о жестоком обращении со стороны таксистов. Некоторые комментарии грубые («Uber slave!»); Многие из них расистские («Убирайтесь в свою страну!»). 

Иногда, когда клиент отменяет заказ, миссис Баккали опасается, что это потому, что она мусульманка. На ее фотографии в приложении Uber она в головном платке. 

Есть несколько мусульманских женщин в группе WhatsApp миссис Баккали — Uber Super Ladies (женщины составляют небольшое количество водителей Uber). Некоторые из них встретились на вечеринке, которую Uber провел для них в Международный женский день. Они делились пирожными и рассказами о неустанной враждебности, исходящей от таксистов. 

«У них есть все преимущества», — говорит г-жа Баккали: «Черные кэбы могут использовать выделенные полосы для автобусов и стоянки такси, им голосуют жители на улице, но они очень злятся на нас». 

Одна подруга, также мусульманка, была потрясена недавней встречей. Водитель вышел из своего такси и подошел к ее машине, погрозил кулаком и прокричал: «Вы, мусульманка, вы даже не умеете водить автомобиль! Сними этот платок!»

 

Кандидаты в водители черной кабины, ожидающие проверки на Знании. Водители Uber в Лондоне не сталкиваются с тем же требованием к тестированию, чтобы получить «частную лицензию на аренду».

Гонка до дна? 

Недавно г-жа Баккали провела вежливый разговор с водителем Uber, человеком из Сомали, который свернул в карман на красный свет. «Салаам алейкум, сестра», — сказал он ей, улыбаясь. «Ты занимаешься нашим бизнесом». «Это тоже мое дело», — ответила она. «Ну и как это, сестра? Маленькие деньги?». «Иногда большие, иногда маленькие». 

Однажды г-жа Баккали заработала 340 фунтов стерлингов за одну смену, работая 20 часов подряд. Она привезла своего последнего клиента в Вейбридж, к западу от Лондона, в 6:30 утра, затем нашла автостоянку, заперла двери своей машины и отключила приложение, чтобы отправиться домой.

 

Миссис Баккали спрашивает у дочерей Ясмины, в центре, и Нишрин технический вопрос по форме, которую она должна заполнить для Uber. 

Однако в среднем, она возвращается домой с 300 фунтами стерлингов в неделю, которые остаются после оплаты страховки, бензина и автомоек. Зарабатывать и контролировать свои собственные деньги в первый раз окрыляет, говорит она, но даже с доходами мужа от работы на неполном рабочем дне, семья продолжает полагаться на такие льготы, как субсидированное жилье. «Это сложно», — призналась она. 

В прошлом году Uber повысил свою комиссию для новых водителей за каждую поездку до 25 процентов, с прежних 20. Недавно г-жа Баккали отправилась на встречу водителей в крупнейшем «центре зеленого света» Uber в Лондоне. Комната была набита битком. У всех была одна и та же горячая просьба — может ли Uber сократить свою комиссию до 20 процентов? Ответ был — нет. 

«Они любят пассажиров больше, чем водителей», — говорит г-жа Баккали. Когда она провела дома две недели во время Пасхи, она обнаружила, что ей понизили рейтинг. Ее доходы сразу сократились вдвое. «Приложение наказывает вас за перерывы в работе», — огорчается она. (Uber отрицает, что его алгоритм преднамеренно снижает рейтинг за перерывы в работе, но все водители Uber, опрошенные для этой статьи, считают, что это так.) 

Г-н Уолш говорит, что борьба таксистов с Uber – это борьба не с его водителями. «Мы видим, как они спят в своих машинах», — говорит он. «Uber возвращает время обратно к викторианской эпохе, к рабству». 

Он встречался за чашкой чая с другими водителями такси рядом с маленькой зеленой деревянной хижиной возле Букингемского дворца, одного из 13 оставшихся «укрытий таксистов», начиная с тех дней, когда все кэбы возили лошади. 

Одно из 13 оставшихся «укрытий таксистов», начиная с тех дней, когда лондонские такси были еще конными экипажами.

Один таксист недавно продал свое такси, потому что работы не хватало. Он сейчас взял кэб в аренду, но может вообще уйти, говорит он. «Большинство времени вы просто пытаетесь покрыть свои расходы». 

До  прихода Uber, у Уолша было 20 поездок в день. Теперь их число приближается к пяти. «Они хотят выдавить нас c рынка», — говорит он, — «и тогда они повысят цены. Вот посмотрите. А когда появятся беспилотные такси, таксисты и водители Uber вместе уйдут в историю», — с горечью добавляет он. 

Баккали пожимает плечами. Она выросла без воды и телефона. Чтобы посетить своих дедушку и бабушку ей нужно было ходить пешком целый день. «В моей жизни многое изменилось», — говорит она. «Если когда-нибудь работа водителем больше не будет востребована, я могу начать свой собственный бизнес. Вышивка, пожалуй, или шитье», — размышляет она. 

Г-н Уолш признает, что черные такси медленно адаптировались к изменениям. Терминалы для кредитных карт стали обязательными только осенью прошлого года. Приложения для езды на черных кэбах остаются невостребованными из-за высокой конкуренции. Но он считает, что его мозг может победить любую навигационную систему в любой день. Несколько лет назад он принимал участие в исследовательском проекте в University College London, который доказал, что запоминание карты города привело к увеличению гиппокампа у лондонских таксистов. «Мозги водителей кэбов надёжней», — гордо говорит мистер Уолш. 

Навигационные системы не знают названий, таких, как «Крюк полицейского». Они не могут иметь дело с неполными адресами и не знают лучших путей, когда напряжённый трафик. И они не могут посоветовать вам, где купить лучшие рогалики и соленую говядину.

«Мы все еще лучше, чем роботы», — заключает он.

«Но кто придет и защитит нас?»…. 

Мистер Уолш в своем старом семейном доме в Уэмбли.

Перевод TaxiLife